420 г.н.э

- Каждое животное после соития печально, - замечает Фурфур, когда время блаженной неги проходит.
Он лежит, укрыв спину тонким расшитым покрывалом и задумчиво рисует что-то кончиками когтей по груди любовника, оставляя на коже белые, моментально пропадающие следы.
- Кроме петуха и женщины, - заканчивает он задумчиво и морщится, поводя плечами, где следы от чужих пальцев, новые и свежие, соседствуют со старыми.
Король теряет интерес и это вызывает у него досаду. Он достиг своего пика, стал демоном и теперь его тело неизменно до тех пор, пока он сам не пожелает изменений. Это приятно и это успокаивает Фурфура, давая иллюзию хоть какой-то власти над своим телом.
Но в то же время это и тягость.
До тех пор, пока каждая смерть искажала его черты, Белет испытывал исследовательский интерес, в котором был куда более нетерпелив, чем в сексе. Теперь же...
Пусть король и любил образованных слуг, пусть Фурфур стал одним из тех немногих, кого он, в конечном счёте, выучил и можно сказать, что даже приблизил к себе, но все это было зыбким и невесомым, как дуновение ветерка.
Шлюхи и свита, вот кто всегда делали королей, но даже шлюхи выходили из оборота слишком быстро. И если на земле или, к примеру, в других доменах, это был вопрос красоты и привлекательности, то в Зимимайе, по большей части, вопрос исследовательского интереса.
Забавно, при жизни он мог давать советы вождям, переводя послания небес в доступную для скудного человеческого ума форму, а здесь его советы пригождались разве что в посткоитальной истоме. Там никто не посмел бы тронуть его и пальцем, боясь прогневать богов, а здесь... Здесь именно его боль становилась важным атрибутом.
- Я не женщина, но и не петух, а потому это и есть мой ответ на твой вопрос. Но если ты настаиваешь... Ничего не тревожит меня та, как Его Величество и его возможность продолжать топтать эту адскую землю.

Подпись автора

у тебя лицо невинной жертвы
и немного есть от палача

- Зачем такие сложности, я могу начать рыдать прямо здесь, - Фур не ведётся на эту насмешку, лениво мурлыкая под лаской. - Но обоим нам известно, что тогда мы найдем себе занятие и без скучных разговоров.
Он все же выворачивается из-под руки, переворачиваясь на спину и раскидывая руки и ноги. Тело все ещё мягкое и податливое после секса, мышцы словно наполнены тяжестью. И ему нравится это ощущение, как нравится и то, что после он может понежиться в постели, не боясь быть выгнанным.
- Брось, не повторяй ту же ошибку. Я не девица, которую нужно спасать от жестокого любовника. То что он делает мне безразлично. Досадно, неприятно, но не имеет ни малейшего значения. Это часть игры, часть политики, и бороться именно с этим - бессмысленно.
Фурфур задумчиво вскидывает руки, рассматривая рябь браслетов на своем запястье.
- Король все равно не занимается доменом. Он занят тем, чтобы калечить в угоду своему любопытству все больше и больше свежих жертв. А Зимимайя тем временем приходит в запустение без взора короля. То, что удается сделать тебе - лишь капля. А сколько остаётся того, до чего у тебя попросту не доходят руки? Ты только зовешься оруженосцем, а на деле даже губернатор Джахенны прислушивается к тебе, а не к нему. Зачем вообще нужна эта бессмысленная прокладка в виде царственной персоны?
Он переворачивается на бок и всматривается в чужое лицо. Он чувствует эту благодатную почву, слышит ее по ответу Мурмура.
- Ты куда лучше смотрелся бы на этом троне. Ты знаешь, что и как нужно делать для того, чтобы домен процветал. У тебя есть хватка и есть сила. Так зачем тянуть эту бессмысленную агонию?..

Подпись автора

у тебя лицо невинной жертвы
и немного есть от палача

- Расскажи? - Фурфур плавится в этой невесомой, бессмысленной, но сладкой ласке.
Ему редко с кем так хорошо в постели и редко с кем он чувствует себя так свободно. Ни с кем, поправде говоря. И удивительно, как Мурмур смог так быстро занять место в его постели.
Но Фуру не жаль - из оруженосца короля вышел хороший любовник, достаточно внимательный, достаточно управляемый. Все что нужно.
Осталось понять, какой из него выйдет владыка.
- Тебе пойдет корона из серебра... Тонкий обод в волосах. Ты мог бы спрятать так свою плеть или придумать что-то ещё...
Фурфур все же выбирается из постели для того, чтобы налить вина. После секса тяжесть в конечностях приносит ему не меньше удовольствия и он наслаждается и им тоже.
И оборачивается через плечо задумчиво.
- Но здесь это сложная задача. Не прятать же короля в его же застенки.

Подпись автора

у тебя лицо невинной жертвы
и немного есть от палача

Фурфур приносит ему вино, опускаясь на край застеленной алым постели.
И протягивает кубок, забирая второй себе, делая глоток и просто наслаждаясь терпким вкусом на языке.
Вино дарит прохладу. Можно было бы наполнить кубок просто лёгким движением руки, но ему нравятся эти мелочи, эти жесты, которые он нанизывает на нить словно бусины.
- В этом месте демону, что владеет такими знаниями доверять опасно.
Впрочем, спорить Фур не спешит, наоборот, он ласков и покладист, и снова наполняет чужой кубок, а затем садится ближе, запуская пальцы в чужие волосы, мягко массируя кожу.
- Я предложил бы спрятать его в чане с гадючьим ядом, который будет убивать слишком быстро для того, чтобы регенерация поспевала за отравлением, но слишком медленно, чтобы не позволить переродиться. Впрочем, можно смешать и что-то иное. Настойка дигиталиса или дурмана, или маковое молоко, что подарит королю вечный сон.

Подпись автора

у тебя лицо невинной жертвы
и немного есть от палача

- Во всей Зимимайе не найдется столько водовозов, чтобы вычерпать всю воду, - отзывается Фурфур задумчиво, продолжая перебирать чужие волосы, разбирая пряди и массируя кожу. Он не выдерживает и склоняется, чтобы прикусить чужой загривок.
- Но если ты пожелаешь, я знаю того, кто смог бы тебе помочь. Смог бы устроить бурю, которая разразится над нужным местом. Дождь будет идти несколько дней и ночей, пока не выплачет все до последней капли. Этой воды хватит на то, чтобы земля напиталась влагой на столетия вперёд. Что до воды в Зимимайе... Это слишком абстрактное понятие, чтобы можно было всерьез считать ее мерилом. Не говоря уже о том, что без воды этот домен вымрет. Не делаешь же ты, мой король, править пустыней?

Подпись автора

у тебя лицо невинной жертвы
и немного есть от палача

Фурфур смеётся - от прикосновения пальцев ему щекотно, но он не протестует, только расслабляется в чужих руках и тянется для того, чтобы запечатлеть на чужих губах ленивый поцелуй.
- О, я доверил бы этому демону и собственную жизнь, - он посмеивается, не желая говорить правды.
- Так что тебе понравится, мой король. А я не стану протестовать против твоего решения, каким бы оно ни было.
Заверить в этом Мурмура ему легко. Зачем протестовать, зачем лезть в пекло, если куда проще, всегда было проще, найти идейного оруженосца,который принесет ему власть на серебряном блюде... И оставит себе.
Фурфур никогда не стремился к власти в таком ее прочтении. И уж точно не хотел отсиживать седалище на троне сам. Для этого всегда были другие

Подпись автора

у тебя лицо невинной жертвы
и немного есть от палача

Фурфур смеётся, лениво жмуря глаза, ловя пальцами скользящие по лицу пряди.
Ему тоже, пожалуй, хорошо. Ему нравится делить наркотическое марево давно уже иссохшегося отчаяния с кем-то другим. Во всяком случае, ему приятно делить постель с правителем, который не игнорирует его, добившись своего.
Должны же быть в его жизни и такие приятные моменты?
К тому же...
Фурфур едва ли готов говорить об этом вслух, впрочем, наедине с собой он тоже говорить об этом не готов - но Мурмур с его грубостью, переходящей иногда в почти приторную ласку, заставляет его чувствовать себя лучше.
Когда-то давно, очень давно, когда он носил другое имя, когда он был совсем иным - они могли бы стать друзьями. Тогда их не связывала бы постель, о, тогда бы его вообще ни с кем не связывала бы постель, кроме той, у которой он помнил только зелень глаз и мягкий шелк волос. Но та вода утекла.
Фурфур жмурится, приникая к ласке с ленивой, голодной жадностью.
- Как скажешь, - отзывается он, чуть недовольный тем, что чует в этих словах нездешней, а совсем земное, отчаяние. Горькое, отвратительное на вкус.
А потому, не в силах его терпеть, он садится.
- Тогда расскажи, как будешь править ты. Здесь. Как демон, а не как человек, - требует Фур нетерпеливо.
Ему нестерпимо хочется бежать, а не лежать здесь.

Подпись автора

у тебя лицо невинной жертвы
и немного есть от палача