Dominion |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Dominion » Личные истории » Царство Небесное силою берется
Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф.11:12)
Участники: Лоу, Атта
Отредактировано Mohamed Atta (2024-07-01 16:23:04)
Воистину, моя молитва и мое поклонение, то, как я живу и то, как я умру
посвящены Аллаху, Господу миров
Площадь Конкордия. Тысячи людей возникают каждую минуту в воротах, выталкиваются вперед и общее хаотичное движение уносит их беспорядочным потоком. Тысячи лиц, тысячи имен, тысячи судеб. Молодые и старые, здоровые и больные, со следами недавней боли и страха и удивленные, еще ничего не успевшие осознать.
На этой площади только вербовщики знают, где они и зачем они здесь. Они прочесывают толпу, сканируют лица только что прибывших, улавливая мельчайшие детали, по которым определяют — тот или тот перед ними человек. Не безошибочно, зато быстро. "Безошибочно" — это прерогатива тех, кто ищет для демона какого-либо конкретного человека, они не могут промахнуться. Тем, кто работает на поток, слишком долго раздумывать нельзя.
Демоны с излишне красивыми, человеческими, но не совсем человеческими телами, бесы с кошачьими ушами и глазами, и люди. Просто люди.
Люди "Базы" работают командой, разделенной на подгруппы в соответствии с основными "горячими точками" — поставщиками их рекрутов. Каждый из вербовщиков — сам уроженец конкретной местности. Своим всегда легче договориться со своими. Он отличает своих соотечественников по лицам, даже если для других люди одного цвета примерно все на одно лицо. Он отличает потенциальных кандидатов по одежде и чему-то неуловимому — жестам, походке, взгляду — то, на что несведущий никогда не обратит внимание.
Он почти не ошибается в местности и этнической принадлежности, но часто ошибается в принадлежности к группировке. Но это неважно. Часто даже тот, кто сражался против джихадистов на земле, вдруг соглашается последовать за ними после смерти.
Вербовщик появляется прямо перед двумя молодыми людьми, в песочного цвета хламидах и штанах, один в зеленом, другой в черном тюрбане, смуглые и тонколицые, с одинаковыми парами черных миндалевидных глаз, лет шестнадцати, семнадцати, которые выходят на площадь, крепко ухвативших за руки.
— Салям Алейкум, братья! Вы не из Мали случайно? — он сам из Мали и видит, как на их лицах загорается радость узнавания. Кто-то не чужой в этом непонятном месте.
— Вы муджахеды во имя Аллаха?
Оба кивают подтверждающе.
— "Нусра" или "Дауля"?
Вавилонская башня делает понятными все языки мира, хотя в этом случае им не понадобились услуги Вавилонской башни. Но некоторые слова, которые уже не совсем просто слова, а название, символ, код — Башня оставляет без перевода. Слова, непонятные всем остальным, но те, к кому они обращены, прекрасно осведомлены, о чем речь.
"Нусра" означает группировка, аффилированная с Аль-Каидой.
"Дауля" означает Исламское государство.
— Я "Нусра", а он, — один из парней кивает на товарища, — "Дауля".
Вербовщик крякает, с жалостью смотрит на обоих.
Скорее всего, они погибли в бою, сражаясь против друг друга. Умерли в одно мгновение и оказались вместе на площади Конкордия и, обнаружив себя в посмертном непонятном месте с кучей совершенно разного народа, вцепились друг в дружку, как в последнюю надежду сохранить что-то знакомое и привычное.
Впрочем, затем он и здесь, чтобы помочь им и показать путь в этом мире.
— Я знаю, ваши группы сражаются против друг друга, но сейчас не время для разногласий... кажется, вы сами уже поняли. Идемте со мной, я приведу вас в организацию, которая помогает мусульманам и ведет джихад здесь — и расскажу, что это за место.
Отредактировано Mohamed Atta (2024-07-02 03:44:00)
Воистину, моя молитва и мое поклонение, то, как я живу и то, как я умру
посвящены Аллаху, Господу миров
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001c/21/d6/21/t420486.jpg[/icon][nick]Шахзад[/nick][status]честный мусульманин[/status]
Шахзад выбрал его случайно. Случайно молодого, случайно без бороды и не мерзкой наружности, такого, который не брызгал слюной и не размахивал граблеобразными ручищами. Неслучайно брюнета аскетичного вида с повязкой на голове.
- Откуда ты, брат? Давай, я покажу тебе комнату на первое время, освоишься - заплатишь. Мы здесь должны помогать друг другу, особенно здесь, - последние слова Шахзад многозначительно выделил и похлопал паренька по плечу, как до этого подал ему руку на слове "мы".
Будто у парня оставался выбор. Он стоял растерянный, выпучивая миндалевидные глаза и хлопая ресницами - красив, как ветвь орехового дерева. Грех не взять такого за руку, как младшего брата и не повести вперёд. В конце концов сам Шахзад провёл на этой площади много часов, сложившихся в года и десятилетия, и мог разрешить себе крупицу благотворительности в пользу незнакомца. тем более, что благотворительность окупается. А черноволосых раскосых мальчиков с повязками - так и вовсе - дефицит.
Людей дефицит в этом проклятом месте, которое, казалось бы, набито ими как брюхо толстяка кишками. Надо лишь знать с чем сравнивать.
Шахзад - знал.
Поэтому крепче сжал руку паренька и замедлил шаг под внимательным взглядом вербовщика.
- Повадки коршуна ни с чем не перепутать. Держись, брат, нам понадобиться твоя сила, ты ведь можешь вспомнить кто ты? А этот мужчина узнаёт тебя.
Радость на лице названного брата невозможно подделать, как невозможно самому нарисовать все черты, мимику, воздетые к небу руки, опускающиеся на лицо "ИншАллах"
- Нусра, - парень встречает благосклонность коршуна одним этим словом и смотрит на друга с сомнением выдавливая, - Дауля.
Шахзад кивает, прищуриваясь и внимательно запоминая слова вербовщика.
- Аль-хамду ли-Ллях. Поистине, мы принадлежим Ему. И мы к Нему вернемся не сбившись с пути.
Путь, который навряд ли стоит запоминать. Помещения Конкордии так же часто снимаются и сдаются сколь разрушаются и строятся заново. Домены не устают делить кварталы, смешиваться и состязаться друг с другом в привлекательности. Если не внутренней, то внешней мишуре. Квартал черного камня где вертеп соседствует с полумесяцем под навязчивое жужжание бесовских мух - Оморрский выкидыш на окраине - такой же дешевый и убогий как и все оставленные вне света центральных улиц и патрулей ордена.
Внутри здания так же убого, как и снаружи, но если узкий проулок дышал прохладой, то больше десятка плечистых мужиков в одной коробке делали дом местом похожим на станок для опороса свиней с соответствующим запахом.
Они находят своё удовольствие в молитвах по пять раз на дню, в ночах на жесткой подстилке вместол кровати, беготне по плацу при прохождении строевой подготовки и метаниях ножей... "Ни одной женщины. Воистину, Аллах держит своих слуг за бойцовских псов. Прости, брат, я слишком стар для этого дерьма" - скупая, единственная мысль Шахзада, когда он обнимает паренька и открывает дверь в кабинетоподобную пристройку.
За дверью демон смотрит на вошедшего моджахеда, вслушивается в его хмурое молчание, ищет знаки и удовлетворённо кивает не найдя ничего на молодом крепком теле.
- Ассалямуалейкум, брат.
Отредактировано Launtry (2024-07-02 18:12:04)
Куда бы мы ни пошли — мы возьмем с собой — себя.
— Алейкум ассалям. Пусть кто-то войдет один, второй подождет за дверью.
Здесь проводят начальное интервью с новоприбывшими. Или лучше сказать "допрос"? Или все же интервью. От приведенных с площади не ждут никаких подвохов и никакого коварства, просто нужно убедится, что человек им подходит и что он находится в сохранном рассудке. Некоторые способны рехнутся в первые же минуты попадания в Доминион, другие сходят с ума еще на земле, и "Базе" они тоже не подходят.
Есть также маленькая, но все же вероятность, что под видом новичков спецслужбы ада, которым "База" уже успела насолить, зашлют шпионов, и тут нужно искать на человеке следы старых меток и печатей, пусть даже стертых.
И для этого в приемной комиссии, так это назовем, сидит демон. А также для того, разумеется, чтобы проштамповать новичков печатями, без которых в Доминионе не может существовать ни один человек.
Здесь за стол в полутемной комнате сидят трое. Два человека и один демон.
Выглядят примерно одинаково: темные смолистые бороды, смуглые лица, черные глаза. Внутри совсем разные.
Демону отчаянно скучно, хоть он надел сосредоточенное и суровое лицо, ничем не выражающее этой скуки. Он думает о том, как бесконечен поток этих людишек и когда же перерыв на обед. Как будто перерыв на обед его может спасти хоть на полчаса. Как будто обед ему нужен.
Он вглядывается устало в испуганные и непонимающие лица людей, проходящие перед ним. О, триста лет назад он был таким же сам. Как он боролся, как он стремился что-то понять и чего-то достичь. Как он радовался, когда узнал, через сотню-полторы пребывания в аду, что может обрести сам демоническое могущество. Как много усилий приложил на этом пути. И как обнаружил, выйдя с дипломом из врат демонической академии, что, после трехсот лет борений и двадцати пяти лет обучения перед ним оказалось звенящее ничего.
Ему больше ничего не было нужно. И ничего больше не хотелось. Магия, к которой он так рвался, покорилась ему, он бы мог дальше осваивать мир с помощью новых знаний — но не мог найти ни единого намека на желания и интерес делать это. Чувства долга (хах, какой еще долг?) умерли еще раньше, амбиции испарились. Необходимости работать, чтоб не помереть с голоду, больше не было: он мог перестроить свое тело так, чтоб не нуждаться в пище, он мог создавать пищу сколько угодно сам без особых усилий.
Он оглянулся по сторонам и захотел покончить с собой и вдруг понял со всей отчетливой ясностью, что это невозможно.
Тогда он устроился работать в "Базу". Мог бы и не в "Базу", а в какую-то другую контору, куда не слишком преуспевших демонов нанимают регистраторами, или на ферму преобразователем, или еще куда... он пошел в "Базу", потому что это было как-то иронично, а чувство иронии, пожалуй, было одним из последних, что еще теплилось в глубине души.
И все равно он скучал отчаянно. Хотелось закурить и налить водки в ловко созданный стакан: не потому, что хотелось курить и водки, а потому, что это было запрещено. Но он удерживался, так как знал, что трюк этот одноразовый: руководство "Базы", хоть и нуждалось в демонах очень сильно, не готово было спускать им ни малейших отклонений от курса, кроме, разве что, избранных вроде Демона-Ворона, приближенного Эмира, но там была отдельная история. А он, демон-неудачник, просто вылетит с этой работы в два счета — и тогда придется скучать в каком-то другом месте. Где уже не выйдет развлекать себя мыслями про то, что хорошо бы закурить и выпить водки.
Он просканировал вошедшего человека и не обнаружил никаких следов магии.
Кивнул и поставил галочку в бумаги.
Люди, хоть и выглядели порядком измотанными, за работу брались с совсем другим настроением. Им было действительно важно узнать как можно больше о новоприбывшем, хоть бы он и был пятьдесят третьим за день. Можно было бы подумать, что их количество было избыточным, хватило бы и одного, но это было не так: у них были разные обязанности и они были из разных отделов. Тот, кто сидел от демона справа, проверял состояние новоприбывшего: как он отвечает, связный ли его рассказ, не путается ли он в показаниях (некоторые врут не пойми с каким умыслом, это признак ненадежности и неустойчивости психики). Задачей второго было собрать как можно больше информации о происходящем на земле, чтобы передать в информационно-аналитический отдел по новостям с земли. Руку надо держать на пульсе всегда.
— Итак, брат. Ты сказал, что ты... — один из чернобородых заглянул в бумажки, составленные по следам первого разговора с вербовщиком. — Из какой страны и какой группировки?
— Ты помнишь, какого числа ты умер? Что случилось тогда, сможешь описать?
— Кто был командиром твоего отряда? А командиром твоей катибы?
— Расскажи про свою семью, и почему ты присоединился к джихаду?
Воистину, моя молитва и мое поклонение, то, как я живу и то, как я умру
посвящены Аллаху, Господу миров
[nick]Шахзад[/nick][icon]https://forumupload.ru/uploads/001c/21/d6/21/t420486.jpg[/icon][status]честный мусульманин[/status]
Вопреки толкотне тел и запаху пота, за весь день здесь должно быть проходит не очень много народу. Ковровые дорожки вдоль стен усеяны спящими мужчинами, что кажется удручающим, если не является очередным испытанием воли.
Шахзад крепче сжал руку названного брата.
- Я буду звать тебя Назар. Мы вместе пришли сюда и вместе уйдём.
Оставаться надолго в этой помойке у меня нет желания - с такой мыслью Шахзад обнял паренька, обманув несостоятельную очередь и войдя в светлую комнату с тремя. - Им нужен каждый в отдельности - пусть. Пусть творят любую дичь на своей территории, мы это примем со смирением, а если нет... а если нет, то у нас останется Назар - верный, юный, на пыл и наивность которого соблазнится любой ищущий лёгкой добычи
Отбор происходит по одному? Что за дураки тратят три лица, время и деньги на аренду здания для отбора каждого одного? Вы либо мните себя элитой, либо прячетесь, либо... оба варианты верны? Сколько подобных контор вы раскидали на площади и откуда у вас деньги на наём демонов? Хм... дешёвых демонов, готовых взяться за любую работу или тех, кто способен хоть мысли прочитать? Или ваша ячейка держится на вере и жертвенности - весьма ненадёжная субстанция в посмертном мире, которую так хочется потрогать и проверить на прочность.
- Вы нетерпеливы в своих вопросах, как годовалые мустанги, - хоть тело Шахзада очищено от печатей и меток, но истинные мысли прячутся в глубине отсутствующей души. - Иншааллах, разговор будет долгим, как путь приведший меня к вам.
Шахзад огладил светлую рубаху, одежду больше европейскую, если не считать белую тюбетейку на голове, и не спрашивая разрешения, сел на пол перед тремя, поджал ноги под себя и сложил руки на бёдра.
- Нет Бога, кроме Аллаха, Аллах Велик, Быть рабом Аллаха – это честь для мусульманина. Я ушёл с земли так давно, что не могу вспомнить тех мест, где был убит. Смерть на земле стала для меня очередной среди множества перенесённых в Аду. Вы спрашиваете меня из какой я страны, служил ли я джихаду и кто был моим командиром, а я помню лишь свой дом, лицо отца и имя Аллаха, - На этих словах Шахзад поднимает указательный палец вверх, но скоро закрывает глаза и опускает руку. - Если ранее у меня были цели, то за десятилетия они истрепали себя. Но во мне живы молитвы и слова Корана. Аль-Хамду ли-Ллях, сегодня я встретил брата по вере с чертами близкими к своим, я знаю, что он тоже признал меня... Из Мали? Да будет так, не мне спорить о том где стоял дом с жарким солнцем через открытые окна, где я целовал руки женщины родившей меня и где взял в руки нож. Младший брат сказал Нусра. Он и ваш человек назвали меня Дауля. Если это означает "владеющий ножом во имя Аллаха", то я Дауля. Вас больше должно интересовать не кем я был, а кем стал и что имею. У меня дом, который я сдаю в аренду на площади - тем и живу, не срываясь с насиженного места. Меня претит носить на себе метку демона, ибо никому я не позволю встать между мной и Аллахом.
Шахзад встает спокойно и готовый уйти плюёт на пол в сторону демона. Его рука ложится на пояс так что под рубахой рисуется очертание ножен.
- Я увидел, что хотел. Сейчас я либо ухожу от вас, взяв с собой брата, названного Назаром, и вы нас отпустите. Либо вы попробуете остановить хоть одного, и тогда прольётся кровь. Много людей могут пройти через купель возрождения только из-за того, что вы необдуманно пригласили в дом "не того" человека. Решайте.
Отредактировано Launtry (2024-07-17 01:11:48)
Куда бы мы ни пошли — мы возьмем с собой — себя.
Вечер перестал быть томным. Едва новоприбывший начал говорить, вербовщики перелистали свои бумажки, решив, что просто перепутали человека и вытащили предварительный файл на другого. Но чем дальше он говорил, тем яснее становилось, что путаница здесь серьезнее и глубже, чем просто переложенные бумажки. Этого человека вообще не должно было быть здесь. Его никто не должен был привести с площади. Тот, кто его привел, видел кого-то другого перед собой, когда позвал за собой.
А дальше еще хуже: угрозы кровавой бани. Если бы незнакомец просто потребовал его отпустить, вербовщики не колебались бы ни секунды, еще и проводили бы до входа. Но требование отдать ему второго, юношу, который уже прошел допрос и с которым все было в порядке — это настораживало. И они уже чувствовали какую-то ответственность за того молодого человека, могли ли они просто взять и отпустить его не пойми с кем?
"???" написал человек демону на листочке бумаги, стараясь держать его так, чтобы подозрительный гость не видел текста.
"Сам не пойму, ерунда какая-то," — написал демон.
"Это точно человек, не демон? Ты мог ошибиться?"
Это был ключевой вопрос.
Если это человек, допустим, действительно проживший долго на площади Конкордия, допустим, слегка спятивший — это был один расклад. Чем бы он им не грозил, один человек не может представлять большую опасность для других (если, конечно, он не несет на себе взрывчатку, но, право же, они бы очень удивились, если б их в этом кто-то обогнал... да и под его одеждой скорее холодное оружие намечается, чем пояс шахида).
С человеком непонятно одно: почему они так обманулись? Допустим, тот юноша, "Назар", как назвал его гость, хоть его звали совсем иначе, был в состоянии шока. Но ведь вербовщик смотрел на них обоих трезвыми глазами, и описал потом как двух парней из Мали, в местной одежде.
Если же это демон... расклад будет совсем, совсем другим.
"Безошибочен один лишь Аллах, — написал демон, и ровные изящные буквы скользили из-под его ручки куда быстрее, чем у человека. Он почти не касался бумаги кончиком. — А я всего лишь грешный демон".
Напарник посмотрел на него свирепо, и тот исправился и перестал дразниться.
"Я ничего не вижу, кроме человека, но это не значит, что я уверен на 100%, всегда есть вероятность, что более сильная магия обманывает меня".
Вот незадача.
— Брат, — как можно более спокойным и ровным голосом проговорил вербовщик. — Зачем такие слова? Мы никого не держим насильно, все, кто приходят к нам, приходят добровольно. Ты волен идти. Ты можешь уйти прямо сейчас, но если ты хочешь уйти не один, тебе придется подождать.
Если он сейчас уйдет вон, они выдохнут, передадут сообщение об инциденте наверх, а там пусть проводят расследование, что это было.
Если он внезапно согласится "подождать", они попробуют завести его в одну из комнат и запрут там и постараются собрать больше информации, пока у него не закончится терпение и не придется предпринимать что-то еще.
Если он будет упорствовать и развяжет драку, что ж, они будут защищаться.
Один из вербовщиков переложил бумаги из ящика и как бы невзначай достал револьвер — последняя новинка из Зимимайи, странная штучка, выглядящая как старинные земные револьверы, с рукоятью, украшенной серебряными узорами и тонким хищным стволом.
Если это человек, то — с ножом на перестрелку не ходят.
Если это демон, то да поможет им Аллах.
Воистину, моя молитва и мое поклонение, то, как я живу и то, как я умру
посвящены Аллаху, Господу миров
[nick]Шахзад[/nick][status]честный мусульманин[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001c/21/d6/21/t420486.jpg[/icon]
Беспокойство, тревога, сомнения и решимость, подозрения, не готовые вылиться в обвинения, напряженность мысли - всегда свежее сочетание всегда разный вкус и разный рецепт, пригодный для достижения цели.
А на столе лежит "штучка" и невысказанная угроза, жаль, что при этом у доблестных шахидов не хватило ума вдуматься во все слова перед тем как Шахзад захотел позвать своего брата, сделать его живым щитом, проверив урон от нового оружия. Перед тем как именем Аллаха Шахзад захотел поднять добрую половину мужчин на бой против тех, кто привёл и навязал священную войну дошёдшим до её финиша и увидевшим свой конец.
В финале будет смерть - кто-то сомневается?
Сколько мускулистых тел, готовых убивать и быть убитыми находятся здесь по случайности, по привычке, потому что не знают другого пути? Любопытно ли Шахзаду проверить сколько из них откликнуться на призыв и поднимут руки на братьев в крови и вере? Одного слова будет ли достаточно, чтобы наполнить реки крови и уничтожить одно из зданий вербовки на корню? Да. И нет.
Когда-нибудь потом.
Не сейчас.
Шахзад опустил руки и покачал головой с видом смиренного старика.
Молчание может длиться долго, пока есть время думать и взвешивать: уйти ли с миром и дать Назару время принести нужную информацию - для этого не обязательно было являться сюда лично... остаться и заявить права на брата - любоваться тем как люди будут думать, щупать каждый шаг на зыбкой почве, они все в неведомой иронии поставят во главу угла того, кто не более чем пушечное мясо - Назар... повторить уже сказанное, и дать людям востока второе после убийств развлечение - торг?
- На всё воля Аллаха, иногда мы идём неверным путём, чтобы вернуться на праведный. Христиане любят покаяние - так они проверяют крепость веры, будто от постоянных ветров и ударов стена становится толще и непоколебимее, - Шахзад улыбнулся легко и свободно. - Демон рядом с вами - не господин вам, этого знания мне достаточно, чтобы не поднимать оружия в вашем доме.
Шахзад достаёт нож и перекладывает его в левую руку: "Демон... если бы ты был по значимости хотя бы равен людям рядом с тобой, то я был бы уже мёртв. Но я запомню твоё лицо и буду ждать удара" - медленно положив оружие на пол Шахзад отодвигает его от себя. Теперь клинок между собеседниками рукоятью к "хозяевам", лезвием на "гостя" указывает расположение сил и признаёт мнимое поражение пришельца.
- Назар - мой. Не ваш. И будет на то воля моего брата и Господина нашего Аллаха, вы поймёте это сами и не станете препятствовать нам, захотим мы остаться или уйдём. Дальше - Шахзад подавил лёгкое раздражение от необходимости повторять уже сказанное, хуже, только если бы к беседе предложили чай, - я много лет живу на площади... больше нескольких возрождений, за это время изменения уже коснулись моего тела и разума и могут быть использованы во славу Аллаха. В моём распоряжении есть дом, который может быть использован для приближения Судного Дня. Я не беден и готов сам платить по счетам своим и своего брата. Взамен мне нужны ответы. Ради чего вы боретесь? Цель, задачи, достигнутые результаты. Я устал от барахтанья в пыли и попыток увернуться от чужих сапог. Устал от демонов, как ребёнок от высокомерного взгляда взрослых, но, как и тот ребёнок, понимаю неизбежное будущее. Иншалла, я встретил вас, пока во мне есть сила и желание идти. Я хочу чтобы вы показали мне путь, встав на который не начну сожалеть о мирной жизни от которой бегу.
Отредактировано Launtry (2024-07-27 13:29:38)
Куда бы мы ни пошли — мы возьмем с собой — себя.
Эти трое, сидящие в приемной комиссии, они заточены на совсем другую работу. Они не хотят разбираться с кем-то, кто то ли человек, давно живущий в Аду, то ли не совсем человек. Он ведет себя странно, не так, как ведут обычные, нормальные люди. То требует, чтоб его отпустили с одним из новоприбывших юношей, то требует ответы. То угрожает оружием, то сдает оружие. То расписывает, как он может быть полезным, то заявляет, что увидел все, что хотел.
Они не хотят с этим разбираться.
Это не в их компетенции.
— А ты наблюдателен, — прищурившись, сказал демон. — И что же меня выдало, скажи?
Обычный человек не должен распознать его природу, увидеть нечто большее за человеческой формой. Долго живущий в Доминионе человек — мог ли он догадаться по каким-то мельчайшим деталями в мимике, жестах? Быстропишущей ручке, как будто самой собой рождавшей слишком красивые буквы на бумаге?
Впрочем, не так уж это важно. Они в любом случае не хотят с этим разбираться.
— Вот что, брат. Я вижу, ты ищешь ответы — и возможно, у нас они есть. Точнее, не у нас, а у нашего движения, — сказал один из людей. — Мы здесь — заняты тем, что встречаем только что пересекших линию жизни и смерти. Ты не один из них. Но если ты хочешь узнать больше о нас — мы не откажем. Если хочешь, подожди здесь, если хочешь — иди к себе домой и оставь нам, как с тобой связаться, а мы в это время сообщим о тебе нашим вышестоящим и тебе назначат встречу.
Про "Назара" они не говорят ничего.
Человеческое упрямство, готовность стоять за того, кого они уже записали в "свои", не отдавать его без прояснения обстоятельств кому-то очень мутному.
И право выбора не давать тоже. Разве человек имеет право выбирать то, что будет ему во вред? Эти люди считали, что нет, не имеет. И что лучше кого-то принудить к правильному варианту, чем позволить по своей волне пойти по неправильному.
Поэтому они не позвали Назара и не спросили, как он хочет: остаться с ними или идти с непонятным "братом".
Воистину, моя молитва и мое поклонение, то, как я живу и то, как я умру
посвящены Аллаху, Господу миров
[nick]Шахзад[/nick][status]честный мусульманин[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001c/21/d6/21/t420486.jpg[/icon]
Куда пришли Назар и Шахзад? В организацию, набирающую мужчин способных держать оружие, к людям не готовым принимать решения немедленно и самостоятельно, остерегающимся одинаково крови и наживы. Из двух пришедших молодой и наивный Назар снискал их внимание и благоволение. Шахзад же остался волен в своём выборе: уйти, остаться, ждать.
Только вот ждут сейчас - его, неторопливого, уверенного.
- Когда будет на то воля Господина нашего Аллаха, я сам расскажу, как угадываю демонов и людей, - прямой ясный человеческий взгляд устремлён на демона, а улыбается Шахзад хитро, будто выменял золото на горошину. - Много лет я живу на площади, больше нескольких возрождений, за это время... перестал повторять одни и те же слова тем, кто не желает слушать.
Шахзад говорит спокойно, выигрывая время. Ещё несколько секунд подумать, какой из всех адресов дать, какое имя. Решение, лежащее на поверхности - в той малой части имени, которую можно назвать неслышно, невидно, неведомо для людей, но чувствительно переродившемуся... значит, нужен другой путь, ещё проще и очевиднее, ловушка для острого взгляда демона - простой лист бумаги и чернила... Да.
Нож останется лежать стрелкой компаса на деревянном полу, никому не нужный, но по-прежнему острый. Ребята хотят сами назначить время и место - можно дать им это право.
- Оставлю вам клинок, если вы обещаете найти меня в три дня и вернуть мне, он дорог мне, как память. - Шахзад встаёт по-стариковски тяжело и со вздохом подходит ближе к внимательно-раздраженному взгляду людей, готовых угрожать выстрелами но не стрелять. Свободным движением взяв ручку и взглядом попросив о листке, выводит адрес одного из множества постоялых дворов Оморрской части Конкордии. - Аль-Хамду ли-Ллях, у меня есть время и деньги ждать вас, я дам адрес, где буду жить ровно три дня. По истечении этого времени, если мы не встретимся, то я продам дом и мы не увидимся, если на то не будет воли Аллаха. Не забудьте передать командованию моё взаимовыгодное предложение.
На листке выведен адрес, выведено имя известное троим, и ни одного лишнего росчерка. Лист который можно выбросить уже сегодня вечером, если уважаемые господа не захотят приглашать Шахзада. А если захотят? На этот случай по указанному адресу будет сидеть бесёныш, способный докричаться до хозяина, находись тот хоть в расщелине глухой гоморрской шлюхи.
- Проводите меня? - вопросительный, ироничный взгляд завершает разговор.
Вам же нечего больше добавить?
Кроме указателя на дверь. Кроме хвата под локоть и облегчения проскальзывающего во всём виде.
Значит - ведите как чумного барана, которого не сожрать. Единственное доступное вашей свободе - благословить путь уходящего вон.
Дом терпимости, наполненный только мужчинами, и проход на улицу иной чем вход, где тела мужчин валялись нестройными рядами. Молитвы шумящие в голове, здесь произносятся вслух между равными и обращёнными к Мекке... Их Мекка там, куда обратил молящихся указующий перст Имама. Одежда их лучше, бороды чернее, в позе, походке, взгляде спокойная предопределённость. Выбирай, Шахзад. Шахзад запоминал и выбирал, смотрел острее, злее, меж его улыбающихся губ хищно виднелись зубы. Юноша с глазами лани и тонким станом для них такое же мясо, что и для него самого, но по другой причине. Пока Шахзад принимал решение о способностях и возможностях Назара, эти двое сочли его параметры проходными и запросто записали в свой актив.
- Я не оставлю тебя, - ловко увернувшись от сопровождавшего человека, Шахзад делает два шага в сторону и кладёт руку на плечо названного брата. - Что бы не случилось с тобой здесь или в ином месте, почувствуешь нужду или радость, страх или гордость - обещай, что найдёшь меня и не оставишь в стороне. В любое время, спроси владельца пекарни в Оморрской части Конкордии, и бесёныш приведёт тебя ко мне.
Странно, как простые слова, помноженные на простую магию - стать выше и задавить, одновременно копируя черты и угадывая тревожащие воспоминания запахи, несложная комбинация гормонов вкупе с вкрадчивым негромким голосом и повелительными нотками - соединяясь в одном существе, тянутся невидимой нитью к Назару и меняют всё его естество и понимание. Взгляд юноши становится смелее, а подбородок поднимается, да и сам он будто светлеет, находя в старшем брате опору и поддержку, чувствуя себя связанным покровительством, но в то же время свободным от иных пут. Свежая печать на лице Назара перестаёт зудеть и от одного прикосновения Шахзада теряет четкость контура, становится легче, и юноша это чувствует, неосознанно, даёт клятву которая туже затягивает петлю верности новому господину.
- Я найду тебя, брат.
Шахзад усмехается, произнося ответ, слово "брат" щекочет и звучит эхом братских объятий Назара, который в порыве чувств стянул его шею тонкими руками и поцеловал в щёку.
Отредактировано Launtry (2024-08-18 14:47:11)
Куда бы мы ни пошли — мы возьмем с собой — себя.
В проулке курит белокожий парень. Его белые волосы скрыты куфией, тонкий стан затерян в кандуре, сигарета не дымит, не пахнет, лишь изредка прикасается к губам.
Вход в дом терпимости под его взглядом, все входы.
Оморрский бюджет не потрачен, малые крохи ушли на покупку пекарни, приносящей дохода вдвое меньше своей стоимости, на аренду постоялого двора, приносящего доход, перекрывающий потери от пекарни. Не траты - экономическое вложение, и везде мышата. Маленькие с тонким ароматом ванили, нотой вшитой в их собственные запахи и следы - так проще, так легче. Так удобнее бесёнышу Тавилю найти Лоу, если вдруг ребята из Базы начнут искать владельца постоялого двора, так нужно, чтоб с полувздоха узнать бесёнка Севена, когда Назар принесёт новости.
- А я подожду. Когда-нибудь вы же выйдете оттуда, мои котики, и прогуляете меня... спешить некуда да и незачем.
В сумраке между стен, прислонившийся к чёрной стене парень почти невидим среди снующих демонов и людей, среди голоса и гомона улиц Конкордии.
Сейчас ждёт Лоу, его очередь.
Отредактировано Launtry (2024-08-18 17:37:15)
Куда бы мы ни пошли — мы возьмем с собой — себя.
Назар.
Ахмайда Аг Байе.
Абу Дауда Аль-Ансари.
Имена путаются в голове, переплетаются, крутятся каруселью, и первее всех всплывает одно, которое он не слышал в своей жизни, каким к нему еще никто не обращался.
Назар.
— Постой, когда ты в первый раз представлялся нам, ты сказал, что тебя зовут иначе. Что ты сказал тогда?
Нет, он не сбивается.
— Да, Меня зовут... мне звали Ахмайда Аг Байе, это имя, данное мне при рождении. Когда я присоединился к муджахедам, мне дали имя Абу Дауда, но теперь меня зовут — Назар.
— Почему так? — вкрадчиво спрашивает один из бородатых вербовщиков, по имени, допустим, Мохаммед, или второй из них, Сулиман, все они тут или Мохаммеды, или Ахмеды, или Мехметы, или Али, или Адбелькаримы или Абдельрахманы.
Мохаммедов так много, что каждый имеет какую-то дополнительную кличку, например, этот называется Мохаммед Рыжий, потому что его кучерявая жесткая борода на концах выцвела в рыжеватый цвет.
Демон взял себе имя Салават, и разумеется, это его рабочее имя, такое же, как форма у некоторых людей, такое же, как черная борода, смуглое лицо, волосы, заплетенные в косы, два глаза, уши, рот и все, что положено человеку.
Скоро закончится рабочий день, и он сбросит все это с себя, обратиться в нетопыря и взлетит на балку под крышу дома. Он ждет, пока новички разбредутся, чтобы их не пугать: ему запрещают.
А Мохаммед Рыжий и Сулиман все успокоиться не могут, допрашивают юношу с оленьими глазами, отчего он взял себе новое имя и что его связывает с тем, непонятным пришельцем с площади, оставившим кинжал.
Тот объяснить не может.
— Я просто чувствую, что оно должно быть так. Кто он? Не знаю. Сначала мне показалось, что он такой же, как я, молодой муджахид, погибший в той битве... Потом я понял, что обознался... но что-то нас связывает. Говорите, он был здесь давно? Может быть, это мой пра-пра-пра-прадед? — в надежде найти какое-то понятное объяснение, вопрошает он.
Рыжий и Сулиман чуют: что-то не так в этой истории. Но Вахид, командующий пунктом вербовки, был настроен менее подозрительно ("Он просто не разговаривал с ним лично, я тебе говорю", — говорили потом друг другу оба вербовщика).
Он послал проверить адрес, данный незнакомцем, убедился, что заявленное лицо действительно там проживает, проверил постоялый двор — все сходилось.
— Что ж, возможно, он показался вам странным просто потому, что прожил долго в аду, привычки его и манера речи мало того, что древние, так еще и подверглись здешнему влиянию. Вы еще очень молоды — я имею в виду, мало времени пробыли здесь. А Салават? Он мог его раскусить тоже по каким-то ускользающим от непривычных людей мелочам. Он неосторожен и плохо старается.
Отнесите кинжал и пригласите его по этому адресу, пусть с ним поговорят люди, которые более опытны в адских, а не земных делах, — и он дал им адрес одной из кофеен в Вавилоне, принадлежавших "Базе", что было, в общем-то, известно всем, кто только утруждался приобрести подобные знания.
— А что делать с этим? Назаром? Ахмайдой? Абу Даудом?
Как его не назови.
— А что с ним делать, пусть едет во Флегетон со всеми новичками.
Вербовщики недовольны, но Вахид, хоть выслушивает их опасения, приказывает поступить, как он решил. Назар-Ахмайда-Абу Дауд едет во Флегетон.
Воистину, моя молитва и мое поклонение, то, как я живу и то, как я умру
посвящены Аллаху, Господу миров
Надо что-то сказать, решиться на что-то, действовать вопреки или плыть по течению. Лоунтри сделал свой выбор не в пользу разумной траты времени и запросто укуривался в ближайшей канаве, общество шахидов угнетало его своими рамками, границами, запретами, подозрениями. "А не пошёл бы он, - длинная затяжка разбавляла мысли, смазывая их молоком, и не мешала наблюдать за выходом. - Пошли бы они все... И я пойду"
Бес в своей невозмутимости возник справа от Лоу и замер, пока белёсый демон сам не заметил его через дым и расслабленность. Один из самых смышлённых - нечто среднее между крокодилом и бывшим человеком, если не знать его, то хочется продолжить цикл перерождений, доведя хотябы внешний облик до логического конца. Не умеющее говорить существо напоминало химеру своей немотой и издаваемыми щёлкающими звуками, но пониманием речи и сообразительностью давало фору большинству людей.
Молодые мусульмане, что вы почувствовали и подумали, когда встретились с подобным воплощением ада и должны были довериться ему?.. Сколько минут вам понадобилось, чтобы сравнить визитку в ваших руках и аналогичную в когтистых чешуйчатых лапах беса, прежде вы сдались обстоятельствам и поверили - он именно тот, кого вы искали, единственный возможный представитель Лоу, всех его воплощений в Конкордии, распорядитель немногочисленного имущества и один из нескольких носителей личной печати Лоу. Демон погладил холодную выступающую пасть и взял приглашение, связанное с оставленным в доме терпимости кинжалом.
Что ж? Назар позаботится о себе сам. И до того момента, пока он жив, для Лоу и для себя имя Назар будет ему родным не менее чем данное при рождении. Назар ещё успеет рассказать свой путь, когда вновь обнимет названного брата, после того, как оба завершат и скрестят свои пути.
Мягкость походки радовала возвращением к забытому... Сколько десятилетий он не посещал владения Асмодея лично? Нужны новые пути, новые дороги, нужно протопать до Вавилона и лучше это делать на ватных ногах, ступая по раскалённому песку на встречу к самому Ра не менее быстро, как если бы Лоу стремительно бежал по облаку.
- Если мусульманский бог стоит этих усилий, то я откажусь от всех иных верований.
Солнце жестоко в этой части Доминиона, владыка двенадцатой части мира сделал так, что кровь и пот строителей башни тёкут рекой и не дают застыть раньше времени серой массе, скрепляющей камни между собой. Кирпичи. Сколько веков назад камни заменились огромными, вытесанными плитами, а потом только кирпичами, но башня продолжала возвышаться, становясь одним из столов не только Вавилона, но всего Ада.
- Иншалла, чернобородые не станут слишком спешить и не позволят себе опаздывать. - жест омовения стирает лицо Лоу, открывая пронзительный и насмешливый взгляд Шахзада, его белую рубашку и низкий грудной голос. Кинжал больше не спрятан. Наоборот, его рукоять - первое, что бросается в глаза любому взглянувшему на мужчину. Отчасти из-за излучаемой опасности и ауры демона, отчасти благодаря деньгам Шахзад занял лучшее место в кофейне. Близко ко входу, но в стороне, в тени откуда видно почти весь зал с его посетителями и входами/выходами но откуда открывался замечательный вид на верхушку строящейся башни.
Брать номер и уходить хоть на пару минут Шахзад не хочет и не будет. Даже наоборот, он считает полноценным отдыхом часы и сутки проведённые на одном месте за едой и питьём. Откидываясь на спинку дивана, в положенное время изображая спящего человека, пьющего крепкий сладкий чай и рассеянного, ждущего своих друзей, посетителя днём. Всегда внимательного и слушающего болтовню о великой миссии, о женщинах, о еде и оружии...
Запах суровой мускулинности немытых с дороги тел, их прямота и грубость, непохожие на обычное окружение для него - привлекают и дают бесценное в вечности разнообразие текстур и миров. Если бы мужчина догадался взять с собой угощение из Немуса или рискнул отдаться отдыху всецело, то мог бы провести ночь с одним из них, не догадывающимся, что кроме женщины снизу любовные ласки можно дарить и демону сидящему на собственных плечах. Действие своей бесполезностью похожее на покупку флакончика соли для ванной. Шахзад смакует представленный образ и добродушно пьёт каждый раз новый сорт чая всё ещё пытаясь понять так ли велика разница, что мужчины в кофейне не готовы разменять один на другой.
Сколько времени прошло? Сутки, двое, трое... пока в фигуру Шахзада не ткнулся указательный палец стоящего за стойкой человека, и в его сторону не двинулись едвапришедшие прославляющие имя Аллаха.
Отредактировано Launtry (2024-09-15 10:41:18)
Куда бы мы ни пошли — мы возьмем с собой — себя.
Вы здесь » Dominion » Личные истории » Царство Небесное силою берется
