Больно перестает быть сразу - он ещё чувствует, как в горле с клекотом беснуется кровь, как проливается обжигающей волной на грудь, как чужие пальцы сильнее сжимаются в его волосах. Но боли... Боли больше нет. Ей ознаменовался только тот короткий миг, когда изогнутое лезвие коснулось его кожи.
Пахнет тошнотворной смесью гари, благовоний, крови и... Страха.
Он ещё чувствует шлейф этого запаха, когда открывает глаза, но вокруг нет ничего, что могло бы стать его источником. Только люди, целые толпы обнаженных людей, бредущих вперёд, словно стадо заблудших овец.
Вокруг ничего не похоже на щедрые, изумрудные леса и каменные фьорды его дома. Только камни и бесконечные лица, спины, затылки людей, бредущих вперёд, туда, где за каменной аркой, становится светлее.
Впрочем, и там ничего не становится более знакомым - влекомый толпой, такой же растерянной и непонимающей, как и он сам, не предающейся панике лишь из страха, он не может свернуть с этого пути и останавливается лишь тогда, когда тесный людской поток рассредоточивается, оставляя его и многих других посреди площади, словно выброшенных на берег рыб.
Задыхающихся и бьющихся о песок.
Передававшиеся из уст в уста предания рассказывали об Аннвине иное - то должен был быть край вечной молодости, благополучия и изобилия. Здесь же, на площади, в окружении людей и существ, чей облик мог устрашить даже самого храброго воина, он не видел ничего подобного.
Не было здесь ни свиты Арауна, ни тянущихся ввысь дубов, оплетенных ветвями омелы.
Не было никого, кого он счёл бы подобным себе и глядя на эту разноликую, разношерстную и в то же время совершенно одинаковую толпу, он чувствует не страх, но тревогу и болезненный азарт.
Ощущение, как будто что-то тянет его в черную глубину, в марево благовоний, в темноту, которая уже не сможет разрешиться спасительным светом.
Значит ли это, что боги разочаровались в них окончательно? Что пролитая, впитавшаяся в землю, его кровь не изменит ничего?
Значит ли это, что бог и господин больше не одарит их милостью?
Эти мысли, тяжёлые и гнетущие, выбивают почву у него из-под ног почти буквально, сильнее, чем осознание собственной, совершенно бесспорной и близкой, смерти.
Сильнее чем осознание, что смерть эта уже наступила.
Куда ему идти, в этом мире, лишенном богов, мире, не находящемся под благословением короля?
Растерянный, он отворачивается, скользя взглядом, и замирает на табличке, на которой огамом, ровными чертами, вычерчено одно слово.
Ailshin.

Отредактировано Furfur (2024-07-24 22:29:53)

Подпись автора

у тебя лицо невинной жертвы
и немного есть от палача

Парадоксально, но существо сотканное из тумана и болотных огней, в этой разноликой толпе, среди существ странных и нереальных даже для того, кто привычен к божественному, кажется ему знакомым. Почти родным.
Плечи Аэлсина, до того напряжённые, чуть расслабляются.
Табличка расставляет всё на свои места. Он знает ее смысл, знает и содержание. Знает, потому что умея читать и писать огам, сейчас чувствует, как отзываются болью мышцы в руке. Той, которой ещё недавно, ещё... вчера?... Он высекал на изголовном камне очередное имя.
Теперь же честь высечь его имя здесь, Аннвине, досталась этому посланнику богов.
А потому, не страшась, он делает шаг навстречу этому посланнику Арауна, разом переставая обращать внимание на все, что происходит вокруг.
При всей живости его нрава, которую не истребить было ни данным ему именем, ни воспитанием, ни поркой, наставникам удалось привить ему почтение к богам и этого было достаточно.
Останься он жив и требовалось бы ещё много лет, прежде чем он обрёл бы достаточную мудрость. Сейчас... Сейчас это было не важно.
Слова незнакомого языка остаются, тем не менее, почти ясными и Аэлсин готов им следовать.
Только на миг он отвлекается - тянущий к нему руку человек (человек ли?) вмешивается в божественное, а потому лицо юноши озаряется гневом.
Ему говорили, что он слишком горделив для возложенной на него роли, слишком упрям, порывист, горяч и с трудом сдерживает свои эмоции - так не положено для того, чья мудрость должна служить проводником в темные времена.
Впрочем, в этом Аэлсин уверен, теперь-то его кровь, достаточно горячая и жгучая, окропившая жертвенный камень, послужит благому делу.
- Как смеешь ты мешать посланнику Хозяина?
Отсутствие одежды, впрочем, не мешает ему, как и отсутствие какого-либо даже подобия оружия, считать себя в силе и в праве высказывать претензии.
Отступающее существо, впрочем, достаточно разумно, хоть и проклято всем пантеоном - оно отступает, признавая права того, кого Хозяин послал сюда за ним и это успокаивает Аэлсина, хотя губы его ещё несколько мгновений недовольно кривятся, а взгляд остаётся тяжёлым.
Как жаль, что даже при жизни ему не позволено было бы проучить такого гордеца достаточно сурово!
Но сейчас он занят другим и обращается к посланнику с жаром и нетерпением.
- Веди меня к Хозяину, к рогатому владыке зверей и лесов. К нему я был послан и к нему моя просьба!

Подпись автора

у тебя лицо невинной жертвы
и немного есть от палача

Не Арауна, не хозяина земель вечной молодости - это Аэлсин понимает вместе с сотканными из тумана словами и успокаивается окончательно. Впрочем, спокойствие его мало чем похоже на спокойную водную гладь - искрящееся, подвижное, оно больше говорит об его уверенности, чем о смирении.
Много было бы ему чести, окропившему жертвенный камень своей горячей кровью, попади он в обитель Арауна?
Много было бы ему чести, успокойся он там, где бесконечно льются медовые реки и где поля плодоносят круглый год?
Не для того он шел к рогатому богу, к Хозяину, к Господину и Отцу, чтобы остаться в благословенных землях и не выполнить того, ради чего он пришел.
У него будет ещё время на то, чтобы предаться удовольствиям среди этих благословенных, напитанных силой лесов, окунуться в ласковое тепло чистых рек.
Как только выполнено будет то, зачем он пришел. Как только Отец услышит, наконец, их зов, сплетённый из сотен и тысяч голосов, подкрепленных соком сладких фруктов и горьких трав, горячей кровью агнцев и телят. Его собственной кровью и тех, кто пошел до него, потому что он шел не первым.
Он не задаёт посланцу в маске вопросов, потому что нет тех вопросов, что Аэлсин мог бы ему задать. Его путь к Рогатому Хозяину долог и нелегок, но и вопросы, что он хочет задать - нелегки.
Никто иной не даст ему ответа на них и именно поэтому Аэлсин не гнушается заплатить и здесь за право идти дальше.
Он не напряжён, скорее расслаблен и открыт новому, воспринимая происходящее не как каторгу, а как необходимый путь.
При земной своей жизни он прошел много дорог, сопровождая и наставника, и вождя, и даже прекрасную Аэронвен. Чего стоит ему ещё одна, пусть и более тяжёлая, дорога?
Шипы и лозы ранят ему ноги, взгрызаясь, словно дикие животные, оставляя широкие борозды ран и царапин. Кровью, чистой и свежей, обагряется белоснежная ткань его облачения. Идти становится труднее.
Но ничего из этого не способно его остановить и Аэлсин идёт вслед за своим проводником, которому, как и положено, дорога и вовсе не составляет труда.
От боли он не издает ни звука, и смотрит вперёд все так же упрямо и ясно, видя цель и не обращая внимания на препятствия.
Лишь под конец, на миг, он испытывает не страх, но тревогу. Шипы здесь, острые, словно ножи, с его мизинец толщиной и крепкие, словно камни.
Дойдет ли он? Выдержит ли это испытание?
Аэлсин переводит дух, ладонью сгребает со взмокшего лба потемневшее от пота золото волос и делает ещё шаг.
А потом ещё. И ещё.
На каменные, укутанные мхом ступени он встаёт, кажется, первым. Кровь тяжело стекает по коже, впитываясь в мох и каменную пыль, но кроме звериных, ничьих следов здесь больше нет.

Отредактировано Furfur (2024-07-26 10:42:46)

Подпись автора

у тебя лицо невинной жертвы
и немного есть от палача

Ступени, пусть и почти бесконечные, даются Аэлсину легче и проще, чем долгая дорога до них.
Ноги у него изранены по самые бедра, кровь покрывает их, кажется, почти полностью и при каждом шаге он оставляет багряный след. Но все же идёт, пусть и побледнев, пусть и взмокнув от этого подъёма, но упрямо сжав губы.
Наставник говорил, что упрямее его мальчишки не найти. Ему не хватало той мудрости, которая могла бы прийти с возрастом, у него маловато было терпения, которым должен был бы отличаться тот, кто собирался посвятить свою жизнь служению в Роще.
Но у него было другое - горячая, жгучая кровь, что едва давала ему сидеть на месте. И то упрямство, что все же могло держать эту кровь в узде.
Аэлсин был порывист, скор на решения и расправу, но все же, вбив что-то себе в голову, он умел доходить до конца,не отклоняясь от пути.
И сейчас, карабкаясь вверх по ступеням, он не собирался сходить с этого, пусть и тяжёлого, пути. У него была цель.
Наверху, там где прохладные воды озера должны даровать покой, Аэлсин расслабленно выдыхает, вольготно устраиваясь на устланном ветвями берегу, с весёлым любопытством окидывая взглядом гигантского кабана. На охоте с такой добычей можно было бы прокормить с десяток семей... Аэлсин вздыхает этой мысли - ему нельзя держать в руках оружие для охоты, но все же, потрогав пальцем самую неприятную из глубоких царапин, он слизывает с пальца кровь и опрокидывается в траву. Пять минут передышки и в воде можно было бы смыть хотя бы часть крови.
- Благодарю тебя за гостеприимство, мой друг, чьего имени я не знаю.
Увидев хорошенькую деву Аэлсин широко улыбается, убирая волосы с лица, и тут же гибко садится, откровенно рисуясь. Но кубок из ее рук принимает, только для того, чтобы задержать его в миллиметре от губ.
Голубые его глаза мгновенно темнеют, когда он замечает эти неуловимые детали. Так и не коснувшись содержимого кубка, юноша очень аккуратно ставит его среди зелени.
- Но мне пора продолжить свое путешествие.
Он поднимается на ноги одним движением, помня сказания о тех, кто остался навечно мертв, вкусив еды и воды в царстве Арауна. И пусть Аэлсин едва ли думает, что сможет вернуться обратно, ловушка, кажется ему, в ином.
- Не время предаваться отдыху. Рогатый господин ждёт меня, а я жду встречи с ним.
Ему вдруг делается любопытно, станет ли эта красавица пытаться удержать его, подобно злому созданию, или достаточно лишь отказа. Но поза его все же остаётся обманчиво расслабленной и Аэлсин обращается к проводнику:
- Продолжим путь.

Отредактировано Furfur (2024-07-27 17:46:25)

Подпись автора

у тебя лицо невинной жертвы
и немного есть от палача