В любви и на войне...

- Не кайрос, - на ласковых губах маркиза рождается улыбка самая яркая. Зрители, только что напряжённо потянувшиеся вперёд, нагнувшиеся к арене со всех ярусов пышного амфитеатра, тоже разочарованно откидываются на спинки своих сидений, в свои подушки, в объятия наложниц и наложников, к своим винам, своим фруктами и разговорам.
- Не кайрос, - откликается полуженщина-полуптица, сидящая на подлокотнике кресла. Её массивные груди укрыты монисто из золотых дукатов. Мощные когти всажены в атласную обивку, из-под них торчит в разные стороны конской волос.
- Так придумайте, чем его очернить! - они продолжают разговор, прерванный драматическим поворотом на арене. На арене Поединок истины. Один из братьев - обвинитель - против обвиняемого, торопливого монстра, уродливо, но стремительно пляшущего по кругу при помощи осьминожьих щупалец. Липкие крупные присоски открываются ртами, причмокивают, сплевывают пропитанный кровью песок арены. Зубчатая пасть рыкает в весьма человечьем оскале. Этот пир зрелищ - единственная поблажка, которой Лейре удалось добиться от Цитадели. Шанс на спасение для своего двора и жестокая необходимость наблюдать за гибелью приближённых лично. Но самоограничения дисциплинируют. Поединок истины - возможность доказать свою невиновность и спасти жизни подданных. Не то, чтобы маркизу нужно что-то доказывать, но мы так долго живём в тесном сообществе, что утереть другому нос становится делом чистого развлечения. Не так много бед причинил соседям последний мор, как они негодовали в Сенате. И вот сенатским вердиктом назначен в Немус Старший мастер, прославленный своей суровостью, нежелающий прелестей и веселья местного двора, и уж тем более его даров! Весьма оскорбительное положение жить под присмотром. И пока тайное ведомство не нашло пути скомпрометировать, шантажировать, купить или запугать ретивого правдаискателя, Величайшему Маркизу приходится терпеть его общество и эти унизительные, но спасительные поединки. Мастер решительно намерен доказать умысел местного господина расширить свои владения. Не то чтобы он далёк от истины. 
- Отравите его? - Лерайе морщит точеный нос, рассматривая ложу Мастера со своего балкона. Рёв раненного осьминога его раздражает. Птица только вопросительно приподнимает бровь. Ход для Невуса слишком очевидный и скорее скомпрометирует самого маркиза. Задача тайного ведомства оградить Цитадель от всякой заразы.
- Не спешите его изводить, Ваше Сиятельство... С запада пришли опасные вести. После вторжения в нескольких городах появились проповедники, которые обещают спасение. Де ангелы пришли, чтобы отпустить грехи и вознести каждого. Нескольких мы истребили, но это лишь утверждает людей в вере.
- На стенах рисуют рыб? - насмешливое недоверие тревожно фонит растерянностью.
- Как только об этом узнают...
Она снова даёт понять, что никто не должен сомневаться в способности Его Светлости контролировать свой домен.
- Нет, пусть всё узнают! - но он видит в этом возможности. - Завершим маскарад охотой! И избавимся от Мастера руками этих... культистов (?), раз уж на то пошло.
Он почти доволен, развлечен этой грядущей забавой, и вой изрубленного осьминога, взбивающего окровавленный песок в бурливой агонии, уже ничем не печалит Великого в Своей Силе. Таков полный титул, маркиза Лерайе, отравителя, интригана, любителя пиров и зрелищ, охот и турниров.
- А потом мы пойдём за ними.
Полуптица поднимает к своему господину тревожный взгляд.
- За ангелами, Мизерере. Разве ты не хочешь виллу в раю? Ты же видишь, как здесь тесно!
Он упрям и капризен и, надо признать, тесно маркизу везде, и никогда не бывает довольно. Такова его алчная природа.
- Я веками сдвигаются границы по пяди! Чтобы в итоге получить этого пса над своей душой от малодушной скаредности стариков в Сенате! А в раю, если подумать, почти никого нет. Зачем ангелам бесконечные солнечные пустоши? Кто вступится за них? Пара святых угодников, не державших в руках ни яда, ни меча?
- Творец, милорд, - птица опасливо вжимает голову в плечи, монисто позвякивает.
Она не знает тоски истинно падших по солнечным садам Эдема, но знает, что тоска эта, полная обиды и перегнившего оскорбления, отвержения, ноет в душе её господина так же, как в её собственной кровоточит память о благоухании мандариновый рощ на берегах Адриатики.
- И нет ничего сильнее вечного импульса Слова... - Лейрае задумчиво всматривается в старт нового поединка.
- Змей бездны? - теперь она тихая, как перепелка, прикрывающая куцым хвостом гнездо.
Вопрос, конечно, риторический. Но в этот миг он соотносит явление ангельского воинства с возвращением Левиафана. Вопрос терзающий Лерайе тысячи лет: что, если Змей - и есть Творец, альфа и омега, конец и начало. Творец, в величии своей мощи утерявший память. Или никогда её не имевший. Что, если весь этот мир – случайный выброс хаоса, рожденный больной грезой Зверя? Маркиз - мастер сложных вопросов. Но сложные вопросы - дверь возможностей, ключ к вилле в раю.

Отредактировано Leraje (2024-06-26 00:12:37)

Подпись автора

Вы там не мерзнете на вершинах ваших моральных устоев?