Много ли надо, чтобы завлечь  в свои сети человека, попавшего в незнакомое место, сбитого с толку, только что пережившего свою собственную смерть? Немного. Часто ничего больше не нужно, кроме как подойти с достаточно сочувственным  и понимающим выражением лица и сказать проникновенно: "Я вижу, ты не понимаешь, куда ты попала; поедем со мной, я тебе расскажу, что это за место, и покажу все". Многие ли из ошарашенных юных девушек проявят ли достаточную осмотрительность, чтобы сказать — "нет, спасибо, я сама"? А даже если скажут "сама", то — что будет с ними дальше?
Тех, кто согласился, провожатая, обычная невзрачная женщина средних лет, отвела с площади в подземные туннели, где они сели в долгие остроносые ладьи, которые унесли их в глубины этой странной земли, а провожатая тем временем объяснила, что они попали в место, называемое Доминион, "здесь все не так, как на земле, но жить можно, вы увидите".
Они вышли наружу — в сероватые сумерки под равномерно-блеклым небом, в город с широкими улицами, на которым громоздились помпезные дома с лепниной и колоннами,  роскошные, но почти все — уродливые. Шли по улицам, шли (еще можно было убежать, еще было можно — если бы догадаться).
Перед ними открылась небольшая красная металлическая дверь в кирпичной стене, и закрылась, когда они вошли внутрь.
Выхода уже не было, хоть они поняли это не сразу.

Поняли только тогда, когда их завели в полутемный длинный зал, где уже было несколько десятков других девушек. Одни сидели на полу вдоль стен, другие выстроились в очередь к столу в торце комнаты, освещенному яркой лампой. Вдоль шеренги ходил человек — или не совсем человек? — ходил некто полузверь, получеловек, из припухлых щек торчали кошачьи усы, в рту виднелись клыки. Нечесаная грива волос придавала ему сходство со львом, но в искаженных уродливых чертах ничего не было от львиной царственности и благородства.
Он щелкал длинным кнутом в воздухе и орал:
— Запомните!!! Здесь!! У вас нет никаких прав! Это Ад! Вы все попали в ад! Сопротивление бесполезно! И даже смерть вас уже не спасет — вы уже один раз умерли! Вы скоро поймете! Будете сопротивляться — будете страдать...
А если не будете сопротивляться, страдать будете все равно, хотел добавить он, но проглотил эти слова. Люди обычно становятся покорнее, если им дать какую-то надежду на хороший исход.
— Делайте все, что вам говорят. Будьте покорными и ласковыми — тогда у вас есть шанс устроиться здесь неплохо. Вы все безголовые курицы, — он обвел круглыми желтыми глазами зал, — Но вы красивые курицы. Не проебите это преимущество, дуры.
За столом сидела, закинув обе длиннющие ноги на столешницу, женщина в коротком блестящем платье из рыбьей чешуи, коротко стриженными рыжими волосами, ярко-красными губами и потухшим взглядом. Она курила сигару в мундштуке, улыбалась одними губами, спрашивала у каждой девушки, подходящей к столу, имя, а затем касалась щеки или руки.
Что-то было странное в ее облике и ее движениях: ничего, отличающего ее от человека, и вместе с тем нечто непрояснимо чуждое.
Это был демон, ставящий печати.
Но откуда им было знать.

Подпись автора

Воистину, моя молитва и мое поклонение, то, как я живу и то, как я  умру
посвящены Аллаху, Господу миров